ПРИТЧИ
И РЕЧЕНИЯ
Я – путник и мореплаватель, я каждый
день открываю в своей душе неизведанную землю.
Джебран Халиль
Джебран
Странник
Я встретил его
на перекрестке дорог – человека, у которого только и было что плащ да посох в
руке. Покров страдания лежал на его лице.
– Войди в мой дом, будь моим гостем! –
предложил я ему, когда мы обменялись приветствиями.
И он вошел.
Жена и дети встретили нас на пороге, он
улыбнулся им – и они обрадовались его приходу.
Потом все мы сели за стол, и было нам
хорошо с этим человеком, потому что он был молчание и тайна.
После ужина мы собрались у очага, и я
принялся расспрашивать его о странствованиях.
Он поведал нам много историй в тот вечер
и на другой день, но то, что я решил записать здесь, – плод горечи его дней,
хоть сам он и был добродушен и истории эти сотканы из придорожной пыли и
терпения, не покидавшего его в пути.
А когда спустя три дня он расстался с
нами, у нас не было ощущения, что гость ушел, скорее нам казалось, что он все
еще в саду и вот-вот войдет.
Жемчужина
Одна устрица сказала своей соседке:
– Знала бы ты, какая нестерпимая боль гложет меня.
Чувствую, как во мне растет что-то тяжелое и круглое. Прямо не знаю, куда
деваться!
– Хвала небесам и морю, я-то никакой боли не чувствую.
Грех жаловаться – здоровье у меня отменное, – самодовольно и надменно проронила
в ответ вторая устрица.
В это время мимо полз краб. Заслышав разговор двух
устриц, он сказал той, которая ни на что не жаловалась:
– Так-то так, здоровье у тебя и впрямь отменное, но
страдание, которое терпит твоя соседка, – жемчужина редкостной красоты.
Один человек сказал другому:
– Давным-давно, в час морского прилива, концом посоха
я начертал на песке одну строку; до сих пор люди останавливаются прочесть ее и
пекутся о том, чтобы она не исчезла.
– Я тоже написал строку на песке, – молвил другой, –
но то была пора отлива, и потом ее смыли волны бескрайнего моря. Скажи-ка, а
что ты написал?
И первый ответил:
– Моя надпись гласит: «Я есмь то, что я есмь». А ты
что написал?
– А я – вот что, – сказал другой в ответ: – «Я –
только капля этого безбрежного океана».
В один погожий июньский день трава сказала ильмовой
тени:
– Что ты все раскачиваешься, снуешь взад-вперед, покоя
от тебя нет!
– Это не я, вовсе даже не я, – залепетала тень. –
Погляди-ка на небо. Это дерево раскачивается на ветру между солнцем и землей,
то на восток качнется, то на запад.
Трава подняла глаза к небу. И тут она впервые углядела
дерево. И промолвила про себя: «Подумать только, так, значит, есть трава куда
выше меня».
И с этим трава умолкла.
На восходе солнца глянул лис на свою
тень и сказал:
– Будет у меня сегодня на завтрак верблюд! И все утро
он рыскал в поисках верблюда. А когда в полдень вновь взглянул на свою тень, то
промолвил:
– Обойдусь и мышью.
Когда я жил в сердцевине граната, как-то раз услышал,
как одно зерно сказало:
– Придет время, я стану деревом, и ветер будет петь в
моих ветвях, солнце – плясать на моих листьях, и я буду могучим и прекрасным во
всякую пору года.
– Когда я был таким же зеленым юнцом, я придерживался
тех же взглядов, – промолвило другое зерно, – и только теперь, наученный все
взвешивать и соизмерять, я до конца понимаю, как обманывался в своих надеждах!
– А по-моему, так в нас нет ничего, что сулило бы
столь прекрасную будущность, – проронило третье зерно.
– Когда бы не мысль о прекрасной будущности, какой бы
смешной и жалкой была наша жизнь! – возразило ему четвертое.
– Что проку толковать о том, чем мы станем, коли мы
даже не знаем, что мы такое есть, – заметило пятое.
– Чем бы мы ни были, тем же и останемся, – сказало в
ответ на это шестое.
А седьмое воскликнуло:
– Мне так ясно видится все, что нас ожидает, да только
слов подобрать не могу!
Тут вступило в разговор восьмое зерно, за ним девятое,
десятое и несметное множество других, а потом все заговорили наперебой, и в
такой разноголосице я уже решительно ничего не мог понять.
В тот же день я переселился в сердцевину айвы, где
зерен не так много и они молчаливы.
Однажды Глаз сказал:
– За этими долинами я вижу гору в синеватой дымке
тумана. До чего же она красива!
Его слова долетели до Уха, которое напрягло свой слух,
а потом удивленно спросило:
– Где же тут гора? Что-то ее не слыхать.
– Я все пытаюсь нащупать ее или хотя бы дотронуться до
нее, да все напрасно – ничего похожего на гору не нахожу, – промолвила Рука.
– Никакой горы здесь нет, я не слышу ее запаха, –
изрек Нос.
Тут Глаз посмотрел в другую сторону, и все разом
заговорили о чудном наваждении, примерещившемся ему, и сошлись на том, что с
Глазом творится что-то неладное.
Сказал флюгер ветру:
– До чего ж ты настырный и нудный! Разве не можешь не
метаться вечно из стороны в сторону, а дуть мне прямо в лицо? Ты нарушаешь мое
богоданное постоянство.
Ничего не сказал в ответ ветер – лишь рассмеялся в
пространстве.
Сказал лист белоснежной бумаги:
– Чистым я сотворен и пребуду чистым вовеки. Пусть
лучше меня сожгут и обратят в белесый пепел, чем я позволю чему-то темному или
нечистому даже близко ко мне подойти, не то что прикоснуться!
Чернильница слышала, что говорила бумага, и в черном
сердце своем смеялась над ней, однако приблизиться так и не посмела. Слышали ее
и цветные карандаши, но подступить к ней тоже не отважились.
И остался белоснежный лист бумаги чистым и
неиспорченным навсегда – чистым и неиспорченным – и пустым.
Из книги
ПЕСОК
И ПЕНА
Достигнуть
зари можно только тропою ночи.
* * *
Мой дом
говорит мне: «Останься со мной, ибо здесь живет твое прошлое».
А путь
говорит: «Следуй за мной, ибо я – твое будущее».
И я говорю
дому и пути: «У меня нет прошлого, как нет и будущего. Останься я здесь – в
недвижности моей будет движение. Если же уйду – в движении моем будет
недвижность. Только любовь и смерть всё меняют».
* * *
Рай вон там,
за той дверью, в соседней комнате; но я потерял ключ.
А, может,
просто положил не на место.
* * *
Ты слеп, а я
глух и нем, так давай же возьмемся за руки и постараемся понять друг друга.
* * *
Дай мне слух
– и я дам тебе голос.
* * *
Наш разум –
морская губка; наше сердце – поток.
Не странно ли,
что большинство из нас предпочитает скорее впитывать, нежели изливаться?
* * *
Чувство
юмора – это чувство соразмерности.
* * *
Знать истину
следует всегда, изрекать – иногда.
* * *
Подлинное в
нас – молчаливо, наносное – речисто.
* * *
Многие
учения схожи с оконным стеклом. Мы видим истину сквозь него, но оно же и
отделяет нас от истины.
* * *
Когда ты
стоишь спиною к солнцу, то видишь только свою тень.
* * *
Я остановил
гостя на пороге и сказал: «Нет, вытирай ноги не когда входишь, а когда
выходишь».
* * *
Мы часто
берем взаймы у будущих дней, чтобы оплатить долги дней прошедших.
* * *
Пусть тот,
кто вытирает грязные руки о твою одежду, возьмет ее себе. Ему она, может, еще
понадобится, тебе же – никогда.
* * *
Если кто-то
смеется над тобой, ты можешь его пожалеть, но если ты посмеешься над ним, то
никогда не простишь себе этого.
Если кто-то
обидит тебя, ты в силах забыть обиду, но если ты обидишь его, то всегда будешь
помнить об этом.
Истинно,
другой – твоя самая чувствительная сущность, только облеченная в другое тело.
* * *
Ненависть –
нечто мертвое. Кто из вас хотел бы стать склепом?
* * *
Борьба в
природе не что иное, как хаос, страстно стремящийся к упорядоченности.
* * *
Всего ближе
моему сердцу царь без царства и бедняк, не умеющий просить милостыню.
* * *
Я – путник и
мореплаватель, я каждый день открываю в своей душе неизведанную землю.
* * *
Когда ты
постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное,
как еще одна тайна жизни.
* * *
Человек есть два человека – один бодрствует во тьме,
другой спит при свете.
* * *
Быть щедрым – значит давать больше, чем ты можешь;
быть гордым – значит брать меньше, чем тебе нужно.
* * *
Я восхищаюсь человеком, открывающим мне свою душу, я
чту того, кто посвящает меня в свои мечты. Но почему я робею и даже немного
стыжусь того, кто мне служит?
* * *
Часто остроумие только маска. Если б тебе удалось
сорвать ее, ты бы увидел под ней либо рассерженного гения, либо ловкого плута.
* * *
Человек понятливый приписывает мне понятливость, а
тупой – тупость. Кажется, они оба правы.
* * *
Мы сами избираем свои радости и печали задолго до
того, как испытываем их.
* * *
В нашей сегодняшней печали нет ничего горше
воспоминания о нашей вчерашней радости.
* * *
Должно быть, в соли есть нечто до странности святое.
Она – в наших слезах и в море.
* * *
Если б ты сел на облако, то не увидел бы ни
пограничной линии между двумя странами, ни межевого столба между двумя
хуторами.
Как жаль, что ты не можешь сесть на облако.
* * *
Каждую
мысль, которую я заковал во фразу, я обязан освободить своими делами.
2 комментария:
Жемчужина
Владимир Шебзухов
по Джебрану Халилю
Спросила, как-то, под водой,
Свою подругу устрица:
«Что происходит вдруг с тобой,
Ты часто стала хмуриться?
Не скрыть страдания в глазах…
Нет-нет, да слышишь «Ох!» и «Ах!»
«Ох, худо мне, день ото дня!
Настрой мой никудышен!
Такая гложет боль меня! --
В ответ подруга слышит –
Согласна, что не всяк поймёт!..
Ещё терпеть -- смогу ли я?
Всё дело в том, во мне растёт
Тяжёлое… и круглое!»
«А мне вот, жаловаться грех!
Здоровьем, настроеньем,
Не раз я удивляю всех…
Дай Бог тебе терпенья!»
Ответил ей нежданно краб,
Подслушав разговор --
«Царицу, где-то, верный раб,
Несёт и до сих пор!
Каким страданием полна,
Понять не можешь ты…
Жемчужину родит она,
Редчайшей красоты!»
Спасибо! Замечательное стихотворение.
Отправить комментарий